Голосование закончено. Как и следовало ожидать, власть уже на следующее утро забыла про конституционные поправки и интерпретирует происходящее как одобрение народом себя и своей политики.

Подчиненный Кремлю ЦИК ожидаемо фальсифицировал выборы, но неожиданностью (возможно и для самой власти) оказался масштаб фальсификаций. В некотором смысле это уже даже не фальсификация итогов голосования, в обычном понимании, а их игнорирование и подмена. Обычно приписки разного рода составляли 5-7% голосов (как по явке, так и по одобрению власти). На сей раз по оценкам экспертов (не только известного математика Шпилькина, но и региональных аналитиков) к реальному результату добавили минимум 50%. Явка выросла с 35-40% до рекордных 66%, а одобрение с 55-60% до 78%. Такой уровень обмана является вынужденным и явно свидетельствует о резком сужении общественной поддержки режима. К тому же, как мы неоднократно предсказывали, чем больше масштабы фальсификации, тем труднее её скрыть. В результате голосования 2020 года не просто выявилось рекордное количество нарушений, но ещё и сформировалось устойчивое недоверие к заявлениям и отчетам власти. В объявленные Кремлем результаты почти никто не верит. И не случайно многие оппозиционные блогеры сравнивают Владимира Путина с румынским диктатором Николае Чаушеску, которого в ноябре 1989 года в очередной раз триумфально переизбрали на пост лидера, а уже в декабре расстреляли.

Разумеется, до народного восстания, подобного румынскому, в современной России очень далеко. Страна всё ещё живет иллюзиями потребительского общества и не готова отказаться от остатков благополучия, обеспеченного за годы дорогой нефти. Иное дело, что экономический кризис — мировой и внутренний — решит эту проблему.

Оптимистическая часть оппозиции обещает отыграться на «настоящих» выборах осенью 2020 года. Мол, тогда будут возвращены прежние правила и законы, которые игнорировались и даже демонстративно нарушались во время летнего плебисцита. Однако это иллюзия. С одной стороны, чиновники уже прямо говорят, что успех плебисцита дает основания перенести этот опыт на все выборы. А с другой стороны, именно стремительное сужение электоральной и социальной базы власти заставляет Кремль и региональное начальство позаботиться о закручивании гаек. Разумеется отказываться от борьбы на выборах было бы тактически неверно. Надо использовать разные возможности. И там, где у левых и оппозиции есть шанс выдвинуть и зарегистрировать достойного кандидата, делать это надо даже без надежды на успех. Но также понятно, что исход событий будет решаться, увы, не у избирательных урн. И возможность оппозиционных кандидатов чего-то добиться зависит не от ведения ими избирательной кампании, а от уровня протестной мобилизации. Если таковой не будет, надеяться на честную игру власти не приходится.
Заменив итоги голосования, пусть даже фальсифицируемые, лживым объявлением о победе, проигнорировав реальное соотношение сил в обществе, власть сама отрезала себе путь к отступлению. Она не желает считаться не только с общественными настроениями, но и с объективной экономической реальностью. Единственным ответом является ужесточение контроля и репрессий. Именно поэтому надеяться на «мягкий» и не катастрофический выход из нынешнего кризиса уже не приходится. Ни реформистского, ни эволюционного варианта уже не осталось. Выбор, который объективно стоит перед Россией — новая революция или разложение и разрушение государства.

za: